Первая строчка… (проект)

Ешу

22 мар. 08 г.

Мои первые строчки, первые слова – пойманные за подол ощущения, припечатанные к стенке мотыли сознания, дымка тумана гонимого ветром воли, абстрактные линии, сплетающиеся в клубок, который потом летит в корзину блога.

Приглядываюсь к формам воображаемым, меняющимся на столько быстро, что собственное целостное содержание, физическая константа распадается. Я становлюсь вялым и покорным. Единственная возможность обрести состояние похожее на удовлетворительное – это письмо, слова знаки, запятые, проставленные где попало, абзацы кирпичи конструкции текста. Я строю здание предложениями или разбрасываю камни, или ставлю забор, или хороню мысли под надгробными плитами графомании?..

Тот, кто читает эти строчки, другие мои записи, поступает неправильно, он тратит время. Свое жизненное пространство подвергает вторжению ядовитых щупалец моего спрутамозга. От меня не так-то просто избавиться, я позволяю быть безответственным к призывам морали и долга. Я на стороне того, кто не подчиняется правилам, стирающим нестройность самовыражения, камуфлирующим противоречивую человеческую натуру. И тот, кто читает эти строки, рискует остаться дилетантом, наивным пологателям, что все у него получится, что придет и воздастся по заслугам и терпению. Нет! Ничего не произойдет, пока не появятся рядом с моими строчками строчки его, пока поток его сознания не станет отравлять моего, пока не будет хлесткой сечи до крови правды из себя, пока не будет необходимости делиться, ничего не произойдет.

Правда о себе. Это только быть, а не казаться. Зачем исследовать себя и выставлять эти заляпанные кровью и фекалиями платки на общее обозрение? У каждого, каждого есть свои тряпочки со следами выблеванного душой. А значит у каждого, каждого есть душа. Все эти правды творческой личности, высекаемые в форматы и формы всего лишь очищения, обеления, избавления от тяжести грехов перед смертью. И как же комфортно прихожанам всех мастей, им-то грехи отпускает служитель, одним взмахом прощает. Почему-то мне кажется это вранье.

Мои тексты это молитвы. Их не нужно читать ради поиска смысла. В них только моя агония. После них только мне становится хорошо. И если найдется еще молящийся, и еще, и еще, то в храме вселенской души будет светлее. Я не знаю, зачем это нужно верить в какую-то там вселенскую душу, просто так легче скрываться от налоговой совести, легче не подчиняться машинерии буден и козлячеству панцернорылых фиф (самок красоток, впивающихся в мужчин с целью полнейшего опустошения и стерилизации).

Сегодня придут люди, и я опять стану составлять ребусы общения, зашифровывать мысли непередаваемые, пытаться объяснить не требующее объяснений, кукситься от вопросов и избегать прямого воздействия. Я буду откладывать момент. Я буду не верить. Я буду не хотеть, сопротивляться, ждать, когда кто-то первым подойдет ко мне и пожелает открыться, представить свои кишки и пульсирующее сердце на приготовление блюда под названием «человек со всеми его потрохами». Я сам не выбираю жертву. В этом деле может быть только самопожертвование. И я начинаю с себя. Самоприготовление. Самообжаривание. Самоподношение. Мои первые строчки обычно перерастают в пожар сентиментальности. В конце мне становится тоскливо. Необъяснимо…